10.4. Девиантное поведение

Девиантное поведение подразумевает любые поступки или дей­ствия, не соответствующие писанным или неписанным нормам. В некоторых обществах малейшие отступления от традиций, не говоря уже о серьезных проступках, сурово карались.

В большинстве обществ контроль девиантного поведения не­симметричен: отклонения в плохую сторону осуждаются, а в хоро­шую — одобряются. В зависимости от того, позитивным или нега­тивным является отклонение, все формы девиаций можно располо­жить на некотором континууме. Тогда на одном его полюсе разме­стится группа лиц, проявляющих максимально неодобряемое по­ведение: революционеры, террористы, непатриоты, политические эмигранты, предатели, атеисты, преступники, вандалы, циники, бродяги, дистрофики. А на другом — расположится группа с мак­симально одобряемыми отклонениями: национальные герои, вы­дающиеся артисты, спортсмены, ученые, писатели, художники и политические лидеры, миссионеры, передовики труда, здоровые и красивые люди.

Если провести статистический подсчет, то окажется, что в нор­мально развивающихся обществах в обычных условиях на каждую из этих групп придется примерно по 10—15% от общей численности населения. 70% населения составляют «твердые середняки» — люди с несущественными отклонениями.

На рис. 10.3 изображено нормальное распределение случайно появляющихся или наблюдаемых признаков в обществе. Позитив­ные выдающиеся качества (смелость, гениальность, сострадание и др.) встречаются среди людей так же редко, как негативные. Но поскольку они обращают на себя внимание больше других, то со­здается впечатление, что их достаточно много.

У

70%

Очень трусли­вые

Скорее трусли­вые, чем храбрые

Ни храбрые, ни трусливые

Скорее храбрые, чем тру­сливые

Рис. 10.3. Распределение социальных качеств, в том числе храбрости и ее антипода — трусливости, присущих всем людям, при нормальной (не экстремальной) обстановке в обществе (подчиняется Гауссовой кривой)

Политический радикализм, порождающий революционеров, име­ет своей питательной средой массовое недовольство населения су­ществующим режимом. Если он достигает высокой отметки, в об­ществе может произойти революция. Точных экспертных расчетов не существует, но, вероятно, уровень недовольства населения по­литическим режимом должен намного превысить 50%.

По мнению специалистов, в большинстве стран доля граждан, радикально отвергающих существующую политическую систему, обычно невелика и составляет 15—20%. Более высокий уровень (в России он достигает отметки 40%) ставит легитимность полити­ческого режима под сомнение. Уровень доверия населения к дея­тельности центральных органов власти, как правило, не должен быть ниже 25%. В противном случае считается, что власть потеря­ла доверие населения. Величина этого показателя связана с экстра­

поляцией необходимого уровня поддержки кандидата его избира­телями на выборах^[68].

Поставив целью изучить многообразие форм проявления деви- антного поведения, Р. Кевен построила теоретическую модель, опи­сывающую взаимодействие индивида и общества. Она предложила континуум типов поведения от крайней девиации при недоконфор- мизме, или низшем уровне конформизма (иМегсоп£огтйу), через промежуточные формы правильного поведения до крайней девиа­ции при сверхконформизме, или максимальном конформизме ^егсопСэгтйу). Схема Р. Кевен представляет собой кривую Гаусса на горизонтальной прямой, разбитой на семь равных сегментов^[69](см. рис. 10.4).

A B C D E F G А — контркультура недоконформизма*, В — крайняя степень недоконформизма, С — минимальный уровень недоконформизма, Б — нормальный конформизм, Е — минимальный сверхконформизм, ¥ — крайняя степень сверхконформизма, С — контркультура сверхконформизма.

* Примечание, отклонение от принятых норм является настолько ярко выра­женным, что совокупность новых норм образует девиантную культуру, нахо­дящуюся в оппозиции к господствующей.

Рис. 10.4. Континуум форм взаимодействия индивида и общества Р.

Поведение, которое полностью одобряется и вознаграждается обществом, попадает в зоны C, D, E. Им соответствуют созна­тельные, или законопослушные, граждане, так называемые типич­ные американцы. Поведение в зоне D, находящейся в середине континуума, регулируется и управляется существующими соци­альными институтами, которые задают нормы и определяют сред­ства контроля. Поведение подавляющего большинства людей в обществе группируется вокруг этой центральной зоны, т.е. явля­ется конформным.

Тех, чье поведение попадает в зоны Б и Г, называют марги­нальными индивидами. Это недоконформисты. Они вечно спорят, конфликтуют и даже враждуют с родителями, учителями и поли­цией. Но это не значит, что они должны покинуть общество или быть изолированными от него. Общество предупреждает их и де­лает все возможное, чтобы исправить неправильный образ жиз­ни. Сверхконформная молодежь — зона Г — рискует быть исклю­ченной из нормальной социальной деятельности. Взрослые пыта­ются убедить их в необходимости быть более непринужденными, веселыми, непосредственными. Молодых людей из зоны Б и Г окружающие либо с удовольствием принимают в свой круг, либо отталкивают вовсе. Если индивиды из зоны В ощущают отчужде­ние, они проявляют враждебность, агрессивность, вандализм. И напротив, индивиды из зоны Г начинают заниматься самокопа­нием и критикой.

Р. Кевен писала: «Формальные стандарты, доминирующие в зоне D, это социальные нормы. Они... не тождественны ценнос­тям. Ценности — суть идеалы или конечные цели, которые оста­ются недостижимыми. Это абстракции. Социальные нормы — это специальные формулы, помогающие перевести ценности в прак­тически достижимую форму. Вместе они конституируют ожида­ния общества и часто утверждаются в таких терминах, которые подразумевают, что не достичь согласия с нормами в повседнев­ном поведении просто невозможно. Однако можно выявить еще и третий уровень — рабочие планы, или модальное поведение большинства людей.

Чтобы общество нормально функционировало, необходим ба­ланс между жесткими социальными нормами и более мягким мо­дальным поведением.

Самые экстремальные зоны А и С — это больше, чем только отклонение от принятых норм. Здесь концентрируется область от­чужденного и противостоящего поведения. Молодежи с таким пове­дением не так много, она всегда в меньшинстве, но образует контр­культуру со своими ценностями, иерархией отношений, методами контроля, механизмами распределения ролей. В этих меньшинствах есть «твердое ядро», включающее наиболее последовательных про­тивников ценностей официальной культуры. Представители подро­стковой контркультуры со временем пополняют ряды взрослой кри­минальной контркультуры.

Делинквентная контркультура перерастает в криминальную кон­тркультуру. Мальчиков из зоны С дразнят «очкариками», «банана­ми», «любимчиками учителей», «тюхтями» и т.п. Мальчиков из зо­ны А обзывают иначе: «трудновоспитуемые», «хулиганы» и т.п. На полюсах А и С сосредоточены те, кто нарушает рутинное течение жизни, но по-разному это делает. Такова в общих чертах концепция Р. Кевен. Ей удалось связать степени отклонения от среднего стан­дарта с социальным положением девиантов. Например, поведение, которое низший класс оценивает как попадающее в зону Б, средний может поместить в зону С либо в зону В.

Можно сказать, что оценки одних и тех же поступков предста­вителями разных классов редко совпадают. Вот почему схематичес­ки континуумы среднего и низшего классов будут смещены относи­тельно друг друга (если шкалы расположить друг над другом — низшего класса наверху, а среднего внизу, — то зона А среднего класса окажется под зоной В низшего, В под С и т.п., т.е. все будет смещено на одно деление вправо). Исследование показало, что про-

ступки мальчиков и девочек из школы-интерната более серьезные и происходят чаще, чем у мальчиков и девочек того же возраста, посе­щающих гимназии и лицеи. Кражи более чем на 50 долл. встреча­ются у 90% первых и лишь у 5% вторых^[71].

Когда Р. Мертон писал о конформизме и девиантности, он ука­зывал на два вида последней: заблуждение (aberrant behavior) и нон­конформизм. Первое можно расположить на левом полюсе шкалы Р. Кевен. Заблуждающийся знает и принимает нормы, но ради соб­ственной выгоды склонен их нарушать. Он ведет себя безответ­ственно по отношению к обществу. Нонконформист же, напротив, на крайнем правом фланге шкалы. Он знаком с общественными нормами, но считает их несправедливыми и открыто попирает, при­зывая других к изменению существующего строя. Нонконформист ищет новую мораль и действует вполне ответственно, хотя и откло­няется от существующих ожиданий. Это социальный реформатор, намного опередивший свое время. Подобную форму девиации, с точки зрения долговременной перспективы, следует называть кон­структивной. А вот заблуждение, как форму девиации, надо при­знать деструктивной^[72].

Характерная черта девиантного поведения — культурный реля­тивизм. Это означает, что социальная норма, принятая либо обще­ством, либо законодательно, — явление сугубо относительное. Один и тот же поступок может считаться в одном обществе положитель­ным, а в другом — как социальная патология. Много примеров тому можно было бы привести из семейного права, семейных тра­диций и обычаев разных народов. Осложнения возникают даже в одном государстве, где действует единое законодательство, но про­живают народы, следующие в быту разным традициям, особенно если эти традиции поддерживаются и религиозными нормами. Та­ков, например, конфликт между требованием единобрачия по рос­сийскому гражданскому праву и традицией многоженства, призна­ваемой исламом. В первобытное время каннибализм, геронтоцид (убийство стариков), кровосмешение и инфантицид (убийство де­тей) считались нормальными явлениями, вызванными и экономи­ческими причинами (дефицит продуктов питания) либо социальным устройством (разрешение брака между родственниками), но в со­временном обществе они считаются девиантными, а в некоторых случаях и криминальными.

Культурный релятивизм может служить сравнительной характе­ристикой не только двух разных обществ или эпох, но также двух или нескольких больших социальных групп внутри одного обще­ства. Пример таких групп — политические партии, правительство, социальный класс или слой, верующие, молодежь, женщины, пен­сионеры, национальные меньшинства. Непосещение церковной служ­бы, в частности, девиация с позиции верующего человека, но норма с позиции неверующего. Этикет дворянского сословия требовал об­ращения по имени-отчеству, а уменьшительное имя (Колька или Никитка) — норма обращения в низших слоях — считалось у перво­го девиацией. И сегодня если мы стремимся выказать человеку мак­симальное уважение, то обращаемся к нему по имени и отчеству, а в быту, в дружеской компании зовем друг друга по имени. Уменьши­тельные имена для большинства россиян считаются оскорбитель­ным обращением (если они не произнесены в шутливом контексте).

Убийство на войне разрешается и даже вознаграждается, но в мирное время наказывается. В Париже проституция легальна (уза­конена) и не осуждается, в других странах она считается девиант- ной (узаконенной, но общественным мнением неодобряемой), в третьих — незаконной (преступной) и неодобряемой (девиант- ной) формой поведения. Отсюда следует, что критерии девиант- ности относительны и не могут рассматриваться в отрыве от дан­ной культуры.

Кроме того, критерии девиантности меняются во времени даже в рамках одной и той же культуры. После Второй мировой войны курение получило в США широкое распространение и снискало социальное одобрение. Курить в квартире или офисе считалось нор­мальным. Но в 1957 г. ученые доказали, что курение — причина многих серьезных заболеваний, в том числе рака легких. Постепен­но широкая общественность начала кампанию против курения. И сегодня в США курильщики превратились в объект всеобщего осуж­дения. В СССР в 60-е годы «стиляги», носившие узкие брюки и подражавшие «буржуазному образу жизни», считались девиантами, их появление свидетельствовало о нравственном растлении. Но в конце 90-х годов общество изменилось, и длинные волосы, напри­мер, перестали считаться отклонением.

Таким образом, девиация относительна:

а) исторической эпохи;

б) культуры общества.

Относительность в социологии получила специальное название релятивизма.

Хотя большая часть людей большую часть времени ведет себя в согласии с законами, все же таких людей нельзя считать абсолют­но законопослушными, т.е. социальными конформистами. Напри-

мер, при обследовании жителей Нью-Йорка 99% опрошенных при­знались, что совершили один и более незаконных поступков, в частности, скрытно воровали в магазине, обманывали налогового инспектора или постового, не говоря уже о более невинных ша­лостях — опоздании на работу, переходе улицы или курении в неположенных местах. Полную картину девиантного поведения в конкретном обществе составить весьма трудно, поскольку поли­цейская статистика регистрирует только незначительную часть про­исшествий.

Девиантным может оказаться самый невинный на первый взгляд поступок, связанный с нарушением традиционного распределения ро­лей. Скажем, более высокая зарплата жены окружающим может пока­заться ненормальным явлением, так как муж испокон веку — главный производитель материальных ценностей. В традиционном обществе подобное распределение ролей вообще не могло возникнуть.

Борьба с девиациями часто перерождалась в борьбу с разнообра­зием чувств, мыслей, поступков. Обычно она оказывается нерезуль­тативной: через какое-то время отклонения возрождаются, но в еще более яркой форме. В конце 80-х годов советская молодежь подра­жала западным моделям поведения настолько откровенно, что бо­роться с этим государство было не в силах. Снятие социальных и идеологических запретов в конце 80-х обогатило общественную жизнь творчеством и разнообразием.

Ю. Блэйк и К. Дэвис разработали четырехчленную модель де­виации, понимая девиантность в широком смысле. Они утвержда­ют, что возможны минимум четыре отношения между мотивами и поступками людей. Мотивы и поступки могут согласовываться или отклоняться от ожидаемых стандартов. В таблице 10.2 представлен адаптированный нами вариант схемы Ю. Блэйка и К. Дэвиса.

Какое бы общество мы не взяли, многие люди попадают в кате­гории (1) и (4). Они хотят (это их мотивы) подчиняться существую­

щим нормам и ведут себя (это их поступки) соответствующим обра­зом. Либо они не хотят подчиняться нормам и нарушают их. Меж­ду позициями (1) и (4) возможны и промежуточные ситуации. Например, некоторые люди нарушают нормы, не осознавая того, т.е. делают это ненамеренно (2). Причиной может служить элемен­тарная ошибка в суждениях, незнание правил или невозможность в данный момент соблюсти конкретное правило (вынужденное на­рушение). В последнюю категорию (3) попадают те, кто сознатель­но желает нарушить правила, но не делает этого. Что их отпугива­ет? Страх перед наказанием или здравое рассуждение о том, что соблюдение общественных норм сулит им больше выгоды, нежели их нарушение? «Как бы то ни было, попадающие в категорию (3) не отклоняются в своих поступках потому, что у них нет культур­ных и социальных возможностей нарушить правила»^[73]. Так, далеко не все бедняки способны ограбить прохожего или магазин, хотя к этому их склоняет бедственное положение. Кого-то сдерживает страх наказания, кого-то — нравственные нормы (внутренний кон­троль), а кто-то боится, что не успеет убежать и т.п.

Существует еще одно измерение девиации: некоторые девианты ложно обвинены, а другие являются скрытыми девиантами. Чрез­вычайно важно не только то, кто ты на самом деле, но и то, каким тебя считают окружающие. Ложное обвинение построено как раз на том, что человек на самом деле не нарушал правила, но окружаю­щие считают его виновным. В связи с этим Г. Беккер выделил четыре возможные категории восприятия, или оценки, нарушений другими людьми (см. табл. 10.3).

Некоторые ученые называют девиацией всякое неуместное, или непристойное, поведение. Соглашаясь с ними, Г. Беккер су­мел четко выделить четыре категории: действительные девианты и конформисты и две промежуточные группы. Ложно обвинен­ные — это те, кто является конформистом, но обществом воспри­нимается как девиант. Причиной может служить ошибка судеб­ного приговора, сознательное искажение фактов следователем с намерением засудить данного человека, распускание порочащих слухов, клевета и иные формы обмана общественного мнения. На практике с ложно обвиненным, или ложным девиантом, обще­ство ведет себя так же, как с действительными: их судят, приго­варивают, наказывают, подвергают остракизму, всеобщему пре­зрению или осуждению. Бывает очень сложно различить истин­ных и ложных девиантов.

Таким образом, девиантность трудно распознать и анализиро­вать, поскольку одни девианты искусно скрываются, а других лю­дей ложно обвиняют в нарушениях. Нормы трудно точно опреде­лить, поэтому девиантность принимает огромное множество проме­жуточных форм.

Социология девиантного поведения. Формирование социологии девиантного поведения за рубежом начинается с работ Э. Дюркгей- ма, прежде всего его классического труда «Самоубийство: Социоло­гический этюд» (1897) и созданной им концепции аномии, которая легла в основу современных работ по девиации. В ХХ в. выделилось три основных направления разработки проблематики девиантного поведения. Во-первых, тема социальных отклонений присутствует в трудах теоретиков социологии (М. Вебер, П. Сорокин, Т. Парсонс и др.). Во-вторых, исследование проблемы, осуществляемое на сты­ке социологии и смежных дисциплин, прежде всего права (М. Халь- бвакс, У. Томас, Ф. Знанецкий). К этому направлению можно от­нести труды в области теории конфликта (Л. Козер, Р. Дарендорф), психоанализа и социальной этологии. И наконец, в-третьих, скла­дывается собственно социология девиантного поведения как отно­сительно самостоятельная специальная (частная) социологическая теория. Она зародилась в недрах структурного функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон)^[74]. Основной координирующий центр иссле­дований социальных отклонений за рубежом — Комитет социоло­гии девиантного поведения и социального контроля, работающий в рамках Международной социологической ассоциации.

В становлении социологии девиантного поведения в России вы­деляют два основных этапа: дореволюционный и современный. С середины XIX в. социологическое осмысление социальных реалий вызревало в недрах традиционных наук: социологическая школа уго­ловного права, социологическая направленность в изучении алкого­лизма и наркотизма, суицидального поведения и проституции. Ин­тенсивно проводились эмпирические исследования с использовани­ем разнообразных методов. В числе исследователей можно назвать таких видных ученых, как К. Герман, П.Г. Розанов, Ф.К. Тереховко, И.О. Зубов, В.М. Бехтерев, А.Ф. Кони, Н.М. Михайловский, Н.П. Бруханский, Я.Г. Лейбович, М.Я. Феноменов, Д.К. Бородин, Д.Н. Воронова, В.К. Дмитриев, С.А. Первушин, И. Янжул, И. Блох, П. Обозненко, Н. Бабиков, В. Зарубин, А. Сабинин, С.К. Гогель, А.А. Жижиленко, М.М. Исаев, П.И. Люблинский, А.Ф. Кистяковс- кий, А.А. Пионтковский, Н.Н. Полянский, С.В. Познышев, Н.Д. Сер­гиевский, В.Д. Спасович, И.Я. Фойницкий, Х.М. Чарыхов, М.П. Чубинский и др.

Эмпирические исследования, как правило, затрагивали четыре классические темы социологии девиаций: самоубийств, пьянства и алкоголизма, проституции, преступности. К примеру, в 1896 г. П.Е. Обозненко опросил свыше 4 тыс. проституток, и в результате были получены сведения о мотивах занятия проституцией, возрас­те их первых половых контактов, национальном составе и заболе­ваемости, а также о коррумпированности полицейских чинов, зак­рывающих глаза на всевозможные нарушения нормативной регла­ментации занятия проституцией и содержание публичных домов за «подношения»^[75].

С конца 60-х — начала 70-х гг. XX в. появились первые отече­ственные труды, положившие начало формированию социологии де- виантного поведения и социального контроля как специальной соци­ологической теории. В 80-е годы на территории бывшего СССР сло­жилось несколько центров социологических исследований девиант- ного поведения: в Санкт-Петербурге и Москве, в Эстонии и Гру­зии^[76]. Исследованиями девиантного поведения занимались Я.И. Ги- линский, А. Лепс, Э. Раска, Ю. Саар, А.Г. Амбрумова, Г.Г. Заиграев, Б.М. Левин, И.М. Карпец, Б.С. Братусь, Б.М. Гузиков, В.В. Луне- ев, В.М. Зобнев, А.А. Габиани, К.К. Горяинов, А.А. Коровин, С.И. Го­лод, А.Н. Игнатов, Я.М. Яковлев, Г.Ф. Хохряков, А.А. Тайбаков и другие ученые. Значительная роль в институционализации социологии девиантного поведения принадлежит академику В.Н. Кудрявцеву.

Ключевые слова и выражения:

Девиантное поведение, недоконформизм, нормальный конфор­мизм, сверхконформизм, контркультура, культурный реляти­визм, социальные конформисты.