§11.5. Право и религия в современном мире

На первоначальной стадии человеческой истории религия выступает как форма практического и духовного овладения миром, в которой проявилось осознание людьми их зависимости от природных сил. В процессе разложения родового строя на смену родо­вым и племенным религиям пришли политеистические (религии раннего классового общества). На более поздней стадии исторического развития появляются мировые, или наднациональные, религии - буддизм (У1-У вв. до н. э.), христианство (I в.) и ислам (VII в.). Они объединяют людей общей веры независимо от их этнических, языковых или поли­тических связей.

На основе религиозных представлений складываются религиозные нормы как од­на из разновидностей социальных норм, содержащиеся в различных религиозных книгах (Ветхий завет, Новый завет, Коран, Сунна и др.), в решениях собраний верующих или ду­ховенства, в произведениях авторитетных религиозных писателей. Религия и религиоз­ные нормы возникают позднее первичных мононорм, но быстро проникают во все регу­лятивные механизмы первобытного общества. В рамках мононорм были тесно перепле­тены моральные, религиозные, мифологические представления и правила, содержание которых определялось сложными условиями выживания человека того времени. В пери­од распада первобытнообщинного строя происходит дифференциация мононорм на ре­лигию, право, мораль.

При этом важным будет отметить, что по многим морально-нравственным вопро­сам религии расходятся во мнении, тем самым, формируя различное отношение людей к одному и тому же явлению. Так, сегодня в нашем мире взгляды людей на проблему уза­конения эвтаназии напрямую зависят от их религиозных убеждений. Мусульмане верят, что только Аллах решает, сколько человеку жить. «Не убивайте человека, кроме как по праву, ведь это запретил Аллах», - гласит Коран (17,33). Иудаизм выступает за то, чтобы не продлевать искусственным образом жизнь. В 2005 году в Израиле был даже принят за­кон, на основании которого разрешается смертельно больным потребовать у врачей пре­кращения своих мучений. Национальная же конференция католических эпископов в США в 1991 г. приняла резолюцию, провозглашающую: «Жизнь. дар, которым мы мо­жем распоряжаться, но над которым не имеем абсолютного владычества»².

Свод морально этических установлений - составная часть религиозных вероуче­ний. Религиозные каноны представляют собой регулятивную систему, действующую в обществе с самых ранних этапов развития человечества.

Применительно к области религиозных норм, проблема взаимосвязей между нор­мами права и нормами религии оказывается более сложной, чем в том, что касается сфер морали и социальных соглашений.

Отсюда - наличие правовых систем, полностью отделенных от религиозных норм и даже враждебно настроенных в отношении любого религиозного влияния. Таковы, в частности, марксистские атеистические коллективистские общества, в которых одной из задач права является воспрещение любых религиозных проявлений и рассуждений.

Наряду с этим существуют правовые системы, полностью построенные на той или иной религиозной концепции. Речь идет об особом случае так называемых теократиче­ских обществ, в которых принципы и правила общественного поведения одновременно имеют характер божественных установлений и юридических норм. Со времен средневе­ковья до наших дней наиболее яркими примерами теократической организации общест­ва являются исламские страны.

Во многих обществах сформировались более уравновешенные правовые системы, где право, не отождествляясь с религией, учитывает в то же время религиозные правила, придавая некоторым из них качество юридических норм.

Например, правовые системы различных государств Западной Европы восприня­ли значительное количество норм религиозного происхождения. Это количество скром­нее в странах с сильным светским фактором, таких как Франция, Германия, и намного внушительнее в странах, где сильно влияние католической церкви, - в Италии и особен­но в Испании.

¹ Коран / Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. - М.: Изд-во вост. лит., 1963. - (49,2).

² Латынина А. Неужели Бог любит собаку больше, чем человека? / Московские ведомости. №16. - 27 апреля 2007. С. 31.

Даже в странах с сильным светским фактором ряд писаных норм права и судеб­ных решений носят на себе специфический отпечаток религиозных правил. Это находит свое выражение в применении некоторых особых принципов в личных, профессиональ­ных, дисциплинарных, бюджетных, налоговых и иных областях. Так, например, во Франции священник, преподающий в частном колледже или состоящий при государст­венной больнице, подчиняется не директору колледжа или больницы, а непосредственно епископу, который в любой момент может отозвать его из учреждения; в ходе судебного процесса допускается принесение мусульманином клятвы на Коране. В Германии нало­гоплательщики сами, в зависимости от их религиозных убеждений - католических или протестантских, распределяют часть своих налогов на прибыль.

В странах с более сильным религиозным влиянием религиозный фактор в праве мо­жет выступать активнее, идет ли речь об установлении особых обязанностей тех или иных индивидов или групп либо о предоставлении им особых привилегий, некоторые из которых многим нашим современникам могут показаться излишними. В частности, в Испании вплоть до 1976 года священник, обвинявшийся в совершении уголовного преступления, представал перед государственным судебным органом только при наличии предваритель­ного согласия на то местного епископа; при этом процесс проходил при закрытых дверях, и в случае осуждения обвиняемого срок заключения отбывался им не в тюрьме, а в монастыре. В той же Испании, в порядке отступления от общих принципов законодательства на основа­нии Кодекса канонического права, до 1979 года все католические священники были осво­бождены от военной службы; до сих пор, во исполнение соглашений 1979 года, прохожде­ние священниками военной службы регламентировано многочисленными условиями.

Характер взаимодействия норм права и религиозных норм в системе социальной регуляции того или иного общества определяется связью правовых и религиозных норм с моралью и связью права с государством. Так, государство посредством правовой нормы может определять свои отношения с религиозными организациями и их правовой статус в данном конкретном обществе. Статья 16 Конституции Испании гласит: «Никакое веро­вание не может иметь характера государственной религии. Органы публичной власти должны принимать во внимание религиозные верования испанского общества и поддер­живать вытекающие из этого отношения сотрудничества с Католической церковью и другими конфессиями»^[958]. В статье 14 Конституции Российской Федерации говорится: «1. Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавли­ваться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отде­лены от государства и равны перед законом»^[959].

Правовые и религиозные нормы могут совпадать с точки зрения своего морально- нравственного содержания. Например, среди заповедей Нагорной проповеди Христа - «не убий» и «не укради». При этом нужно также учитывать, что с точки зрения механиз­ма действия религиозные нормы - мощный внутренний регулятор поведения. Поэтому они - необходимый и важный инструмент поддержания и сохранения нравственного и правового порядка в обществе.

Взаимодействие права и религии в странах Запада

Как правило, в настоящее время на Западе основы взаимоотношений между цер­ковью и государством в гражданском обществе регулируются нормами конституционно­го права, провозглашающими отделение церкви от государства. Это означает, что госу­дарственные органы и должностные лица не вмешиваются в сферу религиозных отно­шений, в том числе в деятельность религиозных объединений, и не поручают им выпол­нение государственных функций. Вместе с тем государство защищает законную деятель­ность религиозных объединений, занимая в вопросах свободы вероисповеданий и убеж­дений нейтральную позицию.

Согласно, например, ст. 13 Конституции Греции, свобода совести ненарушима. Пользование личными и политическими свободами не зависит от религиозных верова­ний. Всякая признаваемая религия свободна, и ее культовые обряды осуществляются беспрепятственно и под охраной закона. Они не могут посягать на публичный порядок и добрые нравы^[960].

Современное государство, как уже отмечалось, строит свои отношения с церковью, как правило, на основе провозглашения отделения церкви от государства. В то же время, провозглашая невмешательство в ее дела, оно гарантирует равенство всех религиозных конфессий, допускает возможность добровольного религиозного образования.

Под свободой совести понимается право человека как верить в Бога в соответствии с учением той или иной свободно выбранной им религии, так и быть атеистом, т.е. не ве­рить в Бога. Эта свобода особенно важна в государствах, в которых признана государст­венная религия и, следовательно, существует определенное давление на человека с целью заставить его принять эту религию. В государствах без государственной религии свобода служит защитой для атеистов, а в тоталитарных атеистических государствах ею прикры­вались официальная антирелигиозная пропаганда и гонения на церковь.

Свобода вероисповедания означает право человека на выбор религиозного учения и беспрепятственное отправление культов и обрядов в соответствии с этим учением. Эта свобода, таким образом, по своему содержанию уже первой. В субъективном смысле, т.е. как право человека, равнозначным является понятие свободы религии, но оно еще озна­чает и право на существование всех религий и возможность каждой их них беспрепятст­венно проповедовать вероучение. Однако в обиходе очень часто все указанные термины употребляются как идентичные.

Но тем не менее сегодня наблюдаются нарушения свободы совести, часто завуа­лированные. В пример можно привести карикатуры на пророка Мухаммеда, опублико­ванные в датской газете «Юлландс-постен», которые высмеивают ислам, тем самым на­рушая принцип о равенстве всех религий^[961].

Важным будет отметить, что мировое сообщество не стоит в стороне от такого ро­да событий. Доказательством того является принятый документ ООН 30 марта 2007 года, запрещающий дискриминацию человека по религиозному признаку. В резолюции ут­верждается, что «диффамация^[962] религий относится к причинам социальной дисгармонии и ведет к нарушениям прав человека». Именно поэтому свобода выражения мнений «может являться объектом ограничений для обеспечения уважения прав и репутации других людей, защиты национальной безопасности или охраны общественного порядка, охраны здоровья населения или защиты моральных устоев и уважения религий и убеж­дений». В этой связи Совет недвусмысленно выразил сожаление в связи со «случаями глумления над религиозной символикой»^[963].

Международный пакт о гражданских и политических правах свободу совести и религии соединяет со свободой мысли, включая в нее «свободу иметь или принимать ре­лигию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеж­дения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору» (ст. 18)^[964].

Конституция РФ провозглашает: «Каждому гарантируется свобода совести, свобо­да вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с дру­гими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распро­странять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» (ст. 28). Такая формулировка в значительной мере повторяет подходы, свойственные приведен­ной статье Международного пакта.

Но в ней в завуалированном виде закрепляется право не только на атеистические убеждения, но и на атеистическую пропаганду («распространять религиозные и иные убеждения»), что является явным отголоском прошлых лет. С содержательной точки зре­ния следует признать бесполезным упоминание о праве «не исповедовать никакой» ре­лигии, поскольку это заложено в содержании свободы совести. Следует помнить, что данная статья Конституции посвящена только правам человека в области религии, что же касается правового положения самих религиозных объединений, их равенства перед за­коном, то основанием этого служит ст. 14 Конституции.

Но тем не менее нельзя говорить о том, что право на Западе абсолютно отделено от религии. Право находит свое отражение во многих религиозных нормах, совпадая с ними по своему содержанию. Так например, в Библии (Ветхий завет, книга Исход): «7. Не убивай.

18. Не прелюбодействуй.

19. Не кради.

20. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

Религия в странах Запада не столь связана с правом, как, к примеру в мусульман­ских странах, но все равно мы можем найти ее отражение во многих источниках права западных стран. Не маловажным будет отметить тот факт, что в США показания сторон и свидетелей в судебном процессе начинаются с их клятвы на Библии (мусульмане клянут­ся, положа руку на Коран). Эта процедура в судопроизводстве подразумевает под собой тот факт, что священная книга есть некий гарант истинности показаний, так как лицо клянется говорить правду не только обществу, но и Богу.

Связь права и религии в исламских странах

Наиболее тесная взаимосвязь религии и права на современном этапе человеческо­го развития наблюдается в странах исламского востока (Саудовская Аравия, Египет, Си­рия, Марокко, Судан, Иран, Ирак, Афганистан, Пакистан, Турция и др.). Религия опре­деляет не только религиозный ритуал, догматические и культовые особенности, но и со­циальные институты, формы собственности, особенности права, политического устрой­ства. Правовые системы данных стран входят в семью так называемого религиозно- традиционного права, а ислам в них провозглашен в качестве государственной религии.

Мусульманское право - это система норм, выраженных в религиозной форме и основанных на мусульманской религии - исламе^[965]. Ислам исходит из того, что сущест­вующее право произошло от Аллаха, который в определенный момент истории открыл его человеку через своего пророка Мухаммеда. Эта религия содержит теологию, которая устанавливает догмы и уточняет, во что мусульманин должен верить; шар, или шариат, т.е. предписания верующим: что они должны делать и чего не должны. Шариат означает в переводе на русский язык «путь следования» и составляет то, что и называется мусуль­манским правом. Это право указывает, как мусульманин должен вести себя, не различая обязательств по отношению к себе подобным и по отношению к Богу. Иными словами, шариат основан на идее обязанностей, возложенных на человека, а не на правах, которые он может иметь. Последствием невыполнения обязанностей является грех того, кто их нарушает, поэтому мусульманское право не уделяет много внимания санкциям, установ­ленным самими нормами. Он регулирует отношения только между мусульманами. В ис­ламе государство выполняет роль служителя религии. Ислам по своей сущности, как и иудаизм, - это религия закона. Он охватывает все сферы социальной жизни, а не только те, которые подлежат правовому регулированию. Из всех мировых религий ислам, пожа­луй, наиболее тесно соприкасается с государством и правом. Один из исследователей му­сульманского права А.А. Авксеньтьев пишет, что в исламе «каждый шаг правоверного рассматривается как юридический акт»^[966]. На основе тезиса о неразрывном единстве в ис­ламе «веры и государства», религии и права, многие исследователи приходят к выводу, что исламу свойственна лишь религиозная теология, мораль и правовая культура, а юри­дические нормы как таковые, если и имеются, то по существу совпадают с указанными правилами, и не играют самостоятельной роли.

Но не следует абсолютизировать религиозные нормы. Дело в том, что в мусуль­манских странах просто никогда не было и нет четкого разграничения между этими нормами. Основным институтом, традиционно применяющим правовые и религиозные категории норм, являлись и являются шариатские суды, которые выступают одновре­менно религиозными учреждениями и государственными органами. В первом качестве они следят за наблюдением религиозных предписаний, а во втором - обеспечивают осу­ществление правовых правил поведения возможностью государственного принуждения. Правда, обе указанные стороны в деятельности мусульманских судов не всегда четко раз­личались, в силу чего на практике граница между религиозными и юридическими нор­мами может быть проведена достаточно условно. Отнесению этих норм к одной из двух групп препятствует и то, что, черпая основания своей обязательности главным образом в религиозном сознании, они во многих случаях осуществляются добровольно и не требу­ют от суда обращения к принудительным методам исполнения своих решений. Дело в том, что широкий круг отношений регулируется совпадающими по содержанию религи­озными и правовыми нормами одновременно, а это нередко исключает необходимость государственного принуждения к соблюдению соответствующих образцов поведения. В этой связи И. Шахт справедливо пишет, что мусульманское право никогда не поддер­живалось исключительно организованной силой. Такое положение объясняется и тем, что, несмотря на отделение богословия от правоведения, связь между тем и другим в ис­ламе очень тесна, а право всегда оставалось и остается религиозно санкционированным. Религия освящает не только регулируемые юридическими нормами отношения, но и са­мо мусульманское право. Это порождает особое отношение к нему со стороны мусуль­ман, придает религиозный характер мусульманскому праву, поскольку осуществление его норм становится в глазах правоверных религиозной обязанностью^[967]. Наказание за на­рушение норм мусульманского права воспринимается как «Божественная кара», так как важнейшей задачей исламского государства «есть исполнение воли Аллаха на земле».

Основными источниками мусульманского права признаются Коран, священная книга ислама, и сунна, сборник традиций, связанных с посланцем Бога, в основе которых лежит «Божественное откровение», которые закрепляют, прежде всего, основы веры, пра­вила религиозного культа и морали, определяющие в целом содержание мусульманского права в юридическом смысле. Помимо вышеперечисленных источников мусульманского права существует иджма - комментарии ислама, составленные его толкователями и выпол­няющие функцию восполнения пробелов в религиозных нормах, кияс - рассуждение по аналогии о тех явлениях жизни мусульман, которые не охватываются предыдущими ис­точниками права.

При этом в странах с мусульманским правом конституция не считается основным законом. Таковыми как раз являются Коран, сунна, принципы консенсуса и аналогии. Шариат определяет все аспекты публичного и частного права. Мусульмане-юристы счи­тают, что нормы, содержащиеся в данных источниках, гораздо сильнее по своему дейст­вию, так как они освящены волей Аллаха^[968]. Именно как раз по этой причине в Саудовской Аравии нет писаной конституции, ее место занимает Коран.

По оценкам специалистов, из 6219 стихов, содержащихся в Коране, около 80 со­держат в себе законодательные положения. Положения же Корана имеют казуистичную форму изложения и, исходя из этого, можно сделать вывод, что мусульманское право ар­хаично.

В шариате широкое распространение получили институты гражданского права: право собственности, договорное право, семейное и наследственное право. По мусуль­манскому праву обязательства подразделяются на возмездные и безвозмездные, а также двусторонние, многосторонние, срочные и бессрочные. Договор рассматривается как правовая и одновременно божественная связь. Наследованию подлежат только имущест­венные права. Обязанности умершего не могут переходить на наследников. Наследство открывается только после покрытия расходов, связанных с погребением умершего и уп­латы всех долгов.

Все граждане исламских стран имеют одинаковые права и обязанности в выборах правителя. Однако основным принципом выборов является принцип «достойных пред­ставителей», иначе говоря, выборы есть прерогатива «особо одаренных». Только особая категория знатных вправе советовать правителям и решать, является ли их политика за­конной по отношению к шариату. Законотворческая функция этих лиц заключается в том, что они выносят решения о соответствии законов главы государства, постановлений правительства и иных нормативных актов принципам шариата. В некоторой мере здесь можно провести аналогию с Конституционным Судом РФ.

Все преступления в шариате подразделяются на три группы. К первой относятся посягательства на права мусульманской общины: отступничество от ислама; преступле­ния против управления; кражи; употребление спиртных напитков; прелюбодеяние или ложное обвинение в этом.

Вторую группу составляют противоправные действия, посягающие на права от­дельных лиц. Структура регулятивных норм носит бланкетный характер. Шариат допус­кает кровную месть, которая может быть заменена денежным выкупом при условии про­щения со стороны родственников убитого.За нанесение телесных повреждений наступа­ет ответственность по принципу талиона.

Третью группу составляют такие действия, как: оскорбления, хулиганство, растра­та государственных средств, азартные игры и т.п.

Наказания по шариату носят публичный и устрашающий характер. Существует несколько видов смертной казни: четвертование, утопление, забрасывание камнями, по­вешение. Ворам отсекают конечности^[969].

Правда, с начала XIX века в положении мусульманского права произошли сущест­венные изменения. В наиболее развитых странах оно уступило главенствующие позиции законодательству, основанному на заимствовании буржуазных правовых моделей. Прини­маемые торговые кодексы, кодексы торгового мореплавания, гражданско-процессуальные кодексы формируются по модели французского гражданского законодательства. Это свя­зано, прежде всего, с колониальным типом отношений того времени.

Но, тем не менее, до сих пор во многих странах сохранились шариатские суды. До середины 90-х они функционировали и в Чеченской республике. В ряде стран Централь­ной и Восточной Африки мусульманское право используется как обычное право.

На современном же этапе развития ни в одной стране исламского мира мусуль­манское право не является единственным действующим правом - применяются так назы­ваемые «двойные стандарты». Но и нельзя говорить о том, что мусульманское право ус­тупило свои позиции. Лишь в Турции в начале двадцатого века мусульманское право во всех отраслях было заменено законодательством буржуазного типа, составленным на ос­нове буржуазных моделей.

В принципе по степени применения и влияния норм мусульманского права стра­ны исламского востока можно разделить на четыре группы:

1) страны, где мусульманское право применяется максимально широко. Все законы, принимаемые в данных странах, должны соответствовать нормам шариата (Саудовская Аравия, Иран, ОАЭ);

2) государства, где мусульманское право не столь всеобъемлюще, но продолжает ре­гулировать отношения «личного статуса» (Ливия, Пакистан, Судан);

3) страны, конституционное право которых закрепляет особые положения ислама и мусульманского права. Так, конституции многих из них предусматривают, что главой государства может быть только мусульманин, а мусульманское право - источник законо­дательства (Сирия, Ирак, Сомали, Мавритания);

4) страны, где брачно-семейные законодательства отказываются от ряда основопола­гающих институтов мусульманского права. Так, в Тунисе законодательно запрещена по­лигамия, а семейный кодекс республики Йемен 1974 г. наделил женщину равными с мужчинами правами в семейных отношениях.

Еврейское право

Древнейшее право еврейского народа заслуженно занимает достойное место в мировой истории права. Общие законы и конкретные правила, отраженные в священ­ных книгах, получили свое распространение практически по всему миру. Одной из ха­рактерных особенностей еврейского права является то, что, несмотря на значительный исторический срок, в течение которого государство Израиль не существовало, право было сохранено^[970].

Религия в Израиле не отделена от государства и сохраняет определенное влияние в правовой сфере. В частности, семейное право, особенно вопросы брака и развода, в основ­ном остаются прерогативой раввинских судов, которые решают их в строгом соответствии с Галахой (законодательная часть раввинистической литературы, а также вся нормативная сфера в иудаизме). Согласно требованиям Галахи обеспечивается также установленное за­коном обязательное соблюдение кашрута в Армии Обороны Израиля, статус субботы в ка­честве общегосударственного выходного дня и главных религиозных праздников как не­рабочих дней. Поскольку возведение через принятую юридическую процедуру некоторых религиозных установлений в ранг государственных законов не создает никакого специфи­ческого светского еврейского права, а представляет собой легитимацию в определенных пределах прямого влияния религии на государственную и общественную жизнь, вопрос о месте религии в Государстве Израиль в целом был и остается предметом острых разногла­сий. Ортодоксальные религиозные круги (харедим), составляющие не более 15% населе­ния, требуют абсолютного приоритета Галахи над государственным законодательством, а самые крайние их представители открыто стремятся превратить страну в теократическое «государство Галахи»^[971].

Особенности избирательной системы в Израиле, которые делают необходимым создание после парламентских выборов правительственных коалиций, обладающих весьма незначительным, как правило, большинством, позволяет ортодоксальным религи­озным кругам через свои политические партии (Агуддат Исраэль, Шас, Дегел ха-Тора), хотя их представительство в Кнессете почти никогда не достигало и 15%, добиваться оп­ределенных уступок в этом направлении. Так, в 1990 г. Агуддат Исраэль за согласие войти в правительственную коалицию потребовала и получила от Ликкуда обязательство про­вести через Кнессет законы, запрещающие производство и продажу свинины в стране и рекламу, в которой используется даже частичное изображение обнаженного женского тела, а также законы, ставящие почти под полный запрет аборты и еще более ограничи­вающие движение общественного транспорта по субботам (немалые уступки удавалось получить этим партиям в прошлом и от Ма'араха). Выступающая с противоположных позиций группа населения, чьи требования полной секуляризации законодательства ка­саются и семейного права, также относительно невелика. Значительное же большинство еврейского населения Израиля отвергает обе эти крайности; решительно выступая про­тив попыток превратить страну в теократическое государство, оно, однако, считает, что для еврейского государства необходимо сохранение ряда идущих от иудаизма традиций, но уже в качестве не столько религиозных, сколько национальных.

В уголовном праве религия также тесно связана с правом. Это касается не только десяти заповедей. Достаточным будет упомянуть принцип зеркального талиона (око за око), объективного вменения, применяемый в Израиле и нашедший отражение в Ветхом завете (книга Исход, 21, 24).

Реальная роль современного еврейского права в системе израильского законода­тельства определяется в процессе законотворческой деятельности Кнессета. В целом, по­зиция правительства сводится к следующим требованиям. Закон, прежде всего, должен учитывать существующие в стране отношения. Он должен базироваться на положениях существующих в стране юрисдикционных норм, еврейском праве и международном пра­ве. При возникающих юридических коллизиях предпочтение в большей степени отдает­ся положениям еврейского права^[972].

Индусское право

Индусское право - это право общины, которая в Индии и других странах Юго- Восточной Азии исповедует индуизм. Так же, как ислам, индуизм обязывает своих после­дователей, помимо принятия на веру определенных догм, и к определенному понима­нию мира. Это понимание предлагает особую общественную структуру и особый образ жизни; таким образом, религиозные предписания в огромной степени играют ту же роль, которая в других типах обществ принадлежит праву. Подавляющее большинство жите­лей Индии исповедуют эту доктрину, которая, таким образом, играет важную роль в от­ношениях, связанных с «личным статусом». Вместе с тем сегодня в Индии значительный круг общественных отношений регламентирован общенациональными нормами, осно­ванными на английских понятиях.

Индусское право в наши дни приобрело в Индии совершенно новые черты. Оно остается правом, применяемым только к индусской части населения Индии. Однако от­пало много обычаев, нарушавших его единообразие. Это первое значительное изменение по сравнению с прошлым. Значительны и изменения по существу, причем такие, кото­рые не являются безупречными с ортодоксальной точки зрения. Дхарма должна приспо­собиться к социальным группам, находящимся на разных стадиях цивилизации. Она ни­когда не претендовала на то, чтобы быть чем-то большим, чем сводом идеалов, призван­ных направлять поведение людей. По своей природе она допускает различные времен­ные уступки, если того требуют обычаи или законодательство. Все это отличается от си­туации с мусульманским правом. Нынешние руководители Индии могут существенно отходить от дхармы как модели права. Они не упускают возможности подтверждать свою приверженность принципам индусской цивилизации. Стремление быть верным тради­ции прослеживается сквозь все трансформации, и поэтому индусское право остается од­ной из фундаментальных существующих сегодня концепций социального строя.

Если право из рамок индусской общины перенести в границы географической территории страны, то это будет означать радикальную трансформацию. Она уже про­изошла в ряде сфер, и здесь мы видим уже не индусское, а индийское право.

Статья 44 Конституции Индии предусматривает издание единого Гражданского кодекса для всех граждан Индии. Однако, как известно, до сих пор применяется другой метод: все усилия направлены на модернизацию и унификацию индусского права. Тем не менее вполне возможно, что положения Конституции в Индии будут частично осуще­ствлены путем реформ, которые по частным вопросам отменят или изменят право лич­ного статуса, чтобы заменить его правом, одинаковым для всех.

Может быть, некоторые законы и выражают это движение, предусматривая и ре­гулируя отношения между гражданами Индии, исповедующими разные религии. Так, специальный Закон о браке 1954 года объявляет действительными с точки зрения закона браки между индусами и мусульманами (или другими неиндусами). Принятие этого за­кона хорошо показывает революцию идей, происшедшую в течение века. Проект такого закона был создан еще в 1850-х гг. Генри Мэном, но не был осуществлен в связи с вызван­ной им единогласной оппозицией: «... Епископы, пандиты, раввины, мобеди и муллы - все были полностью единодушны на этот раз»^[973]. Возможно, что право лиц будет разви­ваться таким образом, чтобы создать своего рода новое jus gentium (право народов), при­меняемое в областях, в которых ранее действовали различные личные статусы.

Каким бы ни было будущее развитие, в настоящее время индусское право остается для огромного большинства индусов единственным важным корпусом права. Оно регла­ментирует их личный статус, который понимается весьма широко. Личный статус не только включает неимущественные отношения, но и распространяется на важные иму­щественные права, каковыми считают право наследования или статус общности семей­ного имущества. Индусское право проникает через этот канал и в предпринимательское право. Например, если какое-либо предприятие эксплуатируется членами одной семьи без участия посторонних лиц - а это бывает очень часто, - нормы торгового права, со­держащиеся в законе о товариществе, не применяются. Отношения между участниками будут регулироваться в этом случае индусским правом, так как эти отношения вытекают из личного статуса и считается, что они не имеют отношения к договору. Нет нужды подчеркивать важность института общности семейного имущества в вопросах кредита в стране, где только семья может, в принципе, быть собственником. Впрочем, совместная семейная собственность становится как будто более редкой.

Встает вопрос о соотношении законодательства и социологической реальности в стране. Законодатель может росчерком пера ликвидировать режим каст, разрешить браки между лицами, принадлежащими к разным кастам, заменить традиционные собрания каст собраниями деревень. Эта деятельность, необходимая для развития страны, заслуживает одобрения. Но законодатель не может за один день изменить привычки и мировоззрения, имеющие вековые корни и связанные с религиозными верованиями. 80% индусов, живу­щих в деревнях, вовсе не следуют новым законам, они продолжают жить так, как жили их предки; управление ими и правосудие осуществляются помимо официальных органов на основании традиционных и хорошо знакомых им институтов. Деятельности законодателя здесь недостаточно, нужна терпеливая работа по перевоспитанию. Успех ее связан с разви­тием современной экономики в Индии. Трудно, конечно, выйти из этого порочного круга, так как это развитие в значительной степени тормозится структурой, верованиями и пове­дением, выкованными очень уважаемой традицией с незапамятных времен^[974].

Право и религиозные нормы в Российской Федерации

В истории права были целые эпохи, когда многие религиозные нормы носили юри­дический характер, регулировали некоторые политические, государственные, гражданско- правовые, процессуальные, брачно-семейные и иные отношения. В ряде современных ис­ламских стран Коран («арабский судебник») и Сунна - основа религиозных, правовых и моральных норм, регулирующих все стороны жизни мусульманина, определяющих «пра­вильный путь к цели» (шариат).

В нашей стране до Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. ряд брачно- семейных и некоторых иных норм, признаваемых и установленных православной церко­вью («каноническое право»), был составной частью правовой системы. После отделения церкви от государства эти нормы утратили юридический характер.

В первые годы советской власти допускалось применение норм мусульманского права (шариат) в некоторых районах Средней Азии и Кавказа.

В настоящее время нормы, установленные религиозными организациями, сопри­касаются с действующим правом в ряде отношений.

Правоотношения в области реализации религиозных прав и свобод регулируются нормативными правовыми актами, принадлежащими к различным отраслям права. Осо­бая роль принадлежит Конституции Российской Федерации. К числу концептуальных конституционных гарантий относятся следующие:

- в Российской Федерации признается идеологическое многообразие (ст. 13);

- Российская Федерация - светское государство (ст. 14);

- никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обяза­тельной (ст. 14);

- религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом (ст. 14);

- государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина незави­симо от отношения к религии, запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам религиозной принадлежности (ч. 2 ст. 19);

- каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедо­вать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убежде­ния и действовать в соответствии с ними (ст. 28);

- не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая религиозную ненависть и вражду, запрещается пропаганда религиозного превосходства (ч. 2 ст. 29);

- каждый имеет право на объединение, никто не может быть принужден к вступле­нию в какое-либо объединение или пребыванию в нем (ст. 30);

- гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероиспо­веданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных феде­ральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской служ­бой (ч. 3 ст. 59).

Одной из важнейших составляющих российского законодательства в области сво­боды совести являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации.

Положения Конституции Российской Федерации и норм международного права в области свободы совести получили развитие во многих нормативных правовых актах.

К числу важнейших базовых законов относится Федеральный закон «О свободе со­вести и о религиозных объединениях», вступивший в силу 1 октября 1997 года. Он прин­ципиально отличается от действовавшего ранее Закона РСФСР «О свободе вероиспове­даний», принятого еще в 1990 году.

В частности, в законе от 1997 года существенным образом был изменен порядок создания религиозных организаций, сокращен круг лиц, способных быть учредителями и участниками местной религиозной организации. Право на учреждение местной рели­гиозной организации было признано только за российскими гражданами. Иностранные граждане и лица без гражданства могут являться только участниками религиозной орга­низации, причем при условии их постоянного проживания на территории Российской Федерации.

Законом также введено новое понятие - религиозная группа, которой признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица. С одной стороны, это положение закона дало возможность религиозным объединениям легально действовать без государ­ственной регистрации.

Однако законодателем были установлены также, как представляется, неоправдан­ные условия для преобразования религиозной группы в религиозную организацию - пятнадцатилетний срок деятельности на соответствующей территории либо подтвер­ждение о вхождении в структуру уже действующей централизованной религиозной ор­ганизации. Закон существенно ограничил права религиозных организаций, созданных до его вступления в силу, но не имеющих документа, подтверждающего их существова­ние на соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет^[975].

Кроме того, Федеральный закон содержит ряд внутренних противоречий, что на практике приводит к расширительному толкованию отдельных его положений и, как следствие, нарушению прав граждан и религиозных объединений. Например, в тексте преамбулы закона указывается «особая роль» одной конфессии и дан перечень «уважае­мых» государством религий, что нарушает конституционный принцип равенства рели­гиозных объединений перед законом и вызвало немало недоразумений и конфликтных ситуаций.

Помимо Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединени­ях», на федеральном уровне в общей сложности действует свыше 100 нормативных пра­вовых актов, в которых в том или ином аспекте упоминаются вопросы свободы совести и деятельности религиозных объединений.

Наряду с федеральным законодательством более чем в 10 субъектах Российской Федерации действуют собственные законы о реализации свободы совести и вероиспове­дания. Все они в разное время приводились в соответствие с федеральным законодатель­ством. Однако сделано это было во многом формально и непоследовательно.

Между тем, согласно пункту «в» статьи 71 Конституции РФ, регулирование отно­шений, возникающих в сфере прав и свобод человека, находится в ведении Российской Федерации. Следовательно, субъекты Российской Федерации своими законами и други­ми нормативными актами не вправе сужать и ограничивать свободу совести и деятельно­сти религиозных объединений, установленные Конституцией и федеральным законода­тельством. В их компетенции могут быть вопросы защиты прав и свобод человека, нахо­дящиеся, согласно пункту «б» ст. 72 Конституции РФ, в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов^[976].

Важно помнить, что в современной России гражданский мир может и должен быть устроен на принципах, отвечающих религиозным представлениям и традициям всех лю­дей и всех народов, обеспечивающих их подлинное равенство. Ибо невозможно создать стабильный мир, базируясь на одной религии, одной системе ценностей, в ущерб всем остальным.